Страсть, старая как мир
Иной раз проблема, с которой сегодня обращаются в медико-психологическую консультацию, представляется абсолютно новой и злободневной; но при ближайшем рассмотрении оказывается старой как мир. Еще несколько лет назад жалобы родителей на чрезмерное увлечение ребенка компьютерными играми были редкостью, а теперь они встречаются столь часто, что пришло, пожалуй, время обсудить эту проблему....Мой пациент на этот раз уже не ребенок, он студент, ему девятнадцать лет. Впрочем, несмотря на совсем немалый рост и вполне реальные усы, дать ему его годы трудно: и речь, и поведение, и манера одеваться - все оставляет впечатление незрелости, несамостоятельности, инфантильности.
Сам пациент практически ничего не рассказывает:
прием проходит так, как будто бы он и в самом деле ребенок: ситуацию описывает мать. По дороге к нам "мальчик" предупредил ее: "Пусть сами догадаются, что со мной происходит, я буду молчать".
Мой пациент с самого детства был нелюдимым и крайне неуверенным в себе. В школе товарищей сторонился, у доски отвечать практически не мог; но письменные работы выполнял отлично. В старших классах обнаружил большой интерес и недюжинные способности к химии. Родители сочли разумным перевести его в базовую школу одного из химических вузов, чтобы облегчить в дальнейшем поступление в институт. Мальчик не протестовал, во всяком случае вслух, хорошо прошел собеседование - и был принят. В новой школе, как впоследствии выяснилось, почувствовал себя неуютно: тяготило все - и прежде всего необходимость знакомиться с новыми одноклассниками; к тому же оказалось, что по химии он слабее многих. Усилилось и прежде свойственное ему ощущение собственной несостоятельности, обострился и страх публичных выступлений.
В новой школе эти особенности его характера не были известны, да и возиться с ним никому не хотелось: оставаться после уроков, спрашивать его отдельно, принимать письменные зачеты, когда все сдают устно. Морока... Несколько раз ему пришлось выслушать довольно резкие замечания: мол, "это все фокусы, не готов, так имей смелость в этом признаться, а не молчи с несчастным видом". (Правда, знакомые мотивы?) Дома он об этом ничего не рассказывал, тем более, что и там на сочувствие надеяться было нечего: властная и активная бабушка в свои семьдесят восемь единолично правит домом, своей неприспособленностью к жизни странноватый и замкнутый внук ее раздражает. "Воспитание" происходит с утра до вечера - обличениям и нотациям нет конца. К тому же у нашего пациента есть младшая, очень бойкая, сестрица, которую ему постоянно приводят в пример. В общем, деваться ему было буквально некуда. Школу он стал пропускать. Дома оставаться было нельзя - он слонялся по улицам и вскоре забрел в зал игровых автоматов.
Когда родителей известили о том, что мальчик прогулял в школе почти целую четверть, пришлось в срочном порядке "принимать меры". В школу мальчик ходить отказался, но сдал экстерном программу десятого и одиннадцатого классов и поступил в институт.
Его увлечение компьютерными играми никого особенно не встревожило, ему купили компьютер. Мальчик начал учебу в институте - и очень скоро обнаружил, что и здесь ему трудно: новые люди, непомерные требования. На душе было тяжело, отвлечься можно было лишь у компьютера (об этом он рассказывает сам - весьма эмоционально и красноречиво). Действительность со всеми ее непреодолимыми, как ему представлялось, проблемами оставалась далеко; экран компьютера надежно защищал его от жизненных невзгод.
Сегодня он отрывается от компьютера лишь ненадолго, чтобы поесть и чуть-чуть поспать. В институте оформлен второй (и последний из разрешенных) академический отпуск. Тяга играть неодолимая; у мальчика есть ощущение, что с ним творится что-то неладное... Он согласился на консультацию, он ищет помощи... и молчит.
Неудивительно. Виртуальное пространство безлюдно, и мой пациент, похоже, совсем отвык от человеческого общения. Тем более, что аутичен он от природы. Человеческие контакты отнимают у него массу душевных сил, а радости и утешения приносят так мало, что кажется: тратить эмоции на общение с живыми людьми - дело бессмысленное... Иное - общение с компьютером. Он (сидя у экрана) - и силен, и отважен, он лихо справляется с любой проблемой - одним словом, молодец! И никто не читает нотаций... И не нужно ни с кем разговаривать...
Конечно, всё в этой истории - несомненные крайности. У необычного от природы мальчика возникла настоящая психологическая зависимость от игры на почве компульсивного (неодолимого) влечения; зависимость - сродни наркотической. Пристрастие к игре в этом случае приобрело отчетливо патологический характер, стало средством ухода от действительности, фактором углубления аутизма юноши, задержки его психического развития и нарушения социальной адаптации. Однако нельзя не заметить; действительность, от которой мой пациент "уходил", была весьма и весьма для него неуютной...
История об игроке, одержимом саморазрушительной страстью действительно стара как мир... Каждому из нас знакомы такие истории - и не только по книгам. Но какое отношение все это имеет к нашим детям? Ведь казино с рулеткой, Блэк Джеком и прочими соблазнами в быт наших детей пока еще не проникло. Казино - нет, а вот компьютер или хотя бы игровая приставка есть у многих. Игра же... она игра и есть. Механизм увлечения ею одинаков, во что бы человек ни играл: острое любопытство, азарт, очень сильные эмоции, уход от действительности...
Не нужно думать, что электронные игры безусловно вредны. Но все же родителям надо иметь в виду: грань между страстным увлечением игрой и болезненным к ней пристрастием очень тонка; скорее и легче ее переходят дети несчастливые или не вполне здоровые психически. Дети, которые особенно нуждаются в человеческом тепле, поддержке, понимании... Всего этого в мире, существующем за экраном компьютера, не найти. Ведь компьютер - это пусть и очень умная, но всего лишь вещь. Не человек